И византийское богословие
Скачать 3.02 Mb.
|
| С.Л.ЕПИФАНОВИЧ ПРЕПОДОБНЫЙ МАКСИМ ИСПОВЕДНИК И ВИЗАНТИЙСКОЕ БОГОСЛОВИЕ «МАРТИС» МОСКВА 1996 ББК 86.372 Е 67 Издание осуществлено при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда (ΡΙΉΦ) проект: 96-03-16029 Научный редактор В. П. Лега Епифанович С. Л. Е 67 Преп. Максим Исповедник и византийское богословие.- М.: Мартис, 1996. - 220 с. Книга выдающегося русского богослова-патролога С. Л. Епифановича (1886-1918) явилась первой фундаментальной работой о творчестве преп. Максима Исповедника. В ней раскрывается суть богословия преп. Максима, исследуются все разделы его учения — аскетика, богопознание, онтология, антропология и др., показывается творческий характер его системы и ее место в православном византийском богословии. В приложении к книге публикуется ряд статей С, Л. Епифаиовича. ISBN 5-7248-0016-0 © Издательство «Мартис», 1996 ^ Немногое можно сказать о выдающемся русском ученом начала XX в. - Сергее Леонтьевиче Епифановиче (1886-1918), ибо его жизнь была скудна внешними событиями. Биография С. Л. Епифановича достаточно обычна для профессуры того времени: родившись в семье скромного преподавателя Донской Духовной Семинарии в г. Новочеркасске, он в 1906 г. заканчивает эту семинарию и в том же году поступает в Киевскую Духовную Академию. После окончания ее в 1910 г. Сергей Леонтьевич остается в Академии сначала как профессорский стипендиат (типа современной аспирантуры, но продолжающейся один год и предназначенной для подготовки к преподавательской деятельности), а с 1911 г. и до самой кончины - как преподаватель. «Иерархические ступени» академической лестницы С. Л. Епифанович не успел пройти до конца: первоначально он преподает в звании исправляющего должность доцента, затем (в 1918 г.) утверждается в звании доцента и перед самой кончиной избирается экстраординарным профессором. Защитив диссертацию о преп. Максиме Исповеднике (1917 г.), он становится магистром богословия. Умирает Сергей Леонтьевич, не дожив до 32 лет и, видимо, Промыслу Божиему было угодно избавить его от тех лютых испытаний, которые обрушились на Россию в 1917 г. Господь неожиданной болезнью прервал течение его жизни при самом наступлении лихой годины. Таковы небогатые факты внешнего жития профессора. О «внутреннем человеке» его можно составить довольно ясное представление по тем некрологам (к сожалению, очень немногочисленным в силу «смутного времени»), которые появились после его кончины. В одном из них, написанном Л.Соколовым и называющемся «Праведник наших дней», запечатлена сущностная черта личности С. Л. Епифановича - его глубокий, искренний и смиренный аскетизм. Автор некролога говорит: «Он не носил черных одежд и не изрекал монашеских обетов, но вся его жизнь была добровольным послушничеством на пути иночества. Кто из знавших Сергея Леонтьевича не скажет, что он был иноком в мире, что он жил инако в мире сравнительно с другими, хотя и жил он только около монастырской стены и носил мирскую одежду? Кто из знав- А. И.Сидоров ших Сергея Леонтьевича не засвидетельствует, что целомудрие, не-стяжательность, нищелюбие и послушание Церкви были его повседневными свойствами не только в телесном, но и во внутренне-духовном смысле?» Этот «внутренний монах» определил всю жизнь С. Л. Епифановича: «Три дороги знал почивший в течение жизни своей: в храм Божий, в аудиторию и в библиотеку. Но эти три дороги слились для него в триединый путь к вечности... Он имел белье, обувь, одежду и предметы хозяйства в столь малом размере, что уменьшить их было уже нельзя по самому строгому суду, и в этом отношении почивший ограничивал попечительность своих родителей и друзей. Почти единственными его приобретениями были книги - его безмолвные друзья. Его материальная личность была подчинена духовной и нечему умирать в нем, ибо не было у него вещественных приобретений, но зато не было и соответственного оземления духа». Аскетизм С. Л. Епифановича, как и всякий подлинный аскетизм, был глубоко чужд сухости и холодной отчужденности от людей, а поэтому вполне естественно, что личность этого целомудренного подвижника в миру благотворно действовала на окружающих. По характеристике Л.Соколова, «слова легкомыслия, празднословия и невоздержания невольно замирали при нем, а случайно отклонившиеся от этого чувствовали на своем лице невольную краску стыда, как дети, допустившие легкомысленное слово при отце или матери. Трудно представить Сергея Леонтьевича семейным, но он не был и бессемейным: около него создалась духовная семья - его редких по искренности и бескорыстию друзей, его нелицемерных почитателей и его преданных учеников, - он умер не бесчаден. Но и в плотском смысле были у Сергея Леонтьевича чистые семейные привязанности: он нежно любил своих родных, особенно отца и мать, - счастливых родителей прекрасного и милостью Божией отмеченного сына». Поэтому, хотя С. Л. Епифанович и умер очень молодым, «но знавшие его при жизни мыслили и понимали его, как духовного старца, ибо в нем не было и тени юношеского легкомыслия и, наоборот, была полнота старческой мудрости». И не случайно, что сей «светский схимник» сподобился подлинно христианской кончины живота: причастившись Святых Тайн, он тихо отошел ко Господу, оставив этот мир, потрясаемый социальными катаклизмами и бурями. Перед смертью он, окинув взором свои книжные полки, произнес; «Там доучусь!» Как ученый Сергей Леонтьевич мало успел сделать в плане, так сказать, количественном, ибо вышли в свет всего несколько его работ, из которых наипервейшее место занимает переиздаваемая ныне ^ книга ', а также неоконченный перевод фундаментального творения преп. Максима - «Вопросоответов к Фалассию». Сам он, с присущим ему смирением, перед кончиной оценивал свои труды следующим образом: «Много было толков, но как мало сделано. Есть кое-что из написанною, но все это не окончено, а потому и значения никакого не имеет». Однако, как известно, вклад ученого в культуру далеко не всегда определяется количеством написанных им работ. А поэтому, нисколько не впадая в преувеличение, можно сказать, что небольшая книжка С. Л. Епифановича по своей значимости совсем не уступает многочисленным увесистым томам других исследователей, а во многих отношениях и превосходит их. Несмотря на малый объем этой книги, мы бы назвали ее классическим трудом по патрологии, делающим честь не только русской, но и всей мировой церковно-исторической и богословской науке. В ней прежде всего поражает необычайно органичное созвучие мысли исследователя с миросозерцанием святого отца. Безупречная и одухотворенно-аскетическая жизнь С. Л. Епифановича, вероятно, во многом служит объяснением такого органичного созвучия: как и преп. Максим, русский ученый всю свою жизнь целиком посвятил Богомыслию, и это позволило ему постичь глубины тайнозритель-ного богословия преподобного. Далее, книга киевского патролога характеризуется предельной экономией мышления, своего рода «аскетизмом мысли»: здесь трудно найти лишнее слово, рассуждения ученого упруги и эластичны, они не отвлекаются на частности, а всегда взыскуют суть богословия преп. Максима - взыскуют и обретают. Как у подлинных делателей Иисусовой молитвы, ум Сергея Леонтьевича никогда «не развлекается» и не предается «круже- ' Она, как и вторая книга киевского профессора - «Материалы к изучению жизни и творений преп. Максима Исповедника». Киев, 1917 — представляет собой извлечение из монументальной магистерской диссертации С. Л. Епифановича. В предисловии ко второй книге он пишет: «Настоящее издание первоначально предполагалось выпустить как Приложение к нашему сочинению о преп. Максиме Исповеднике. Так мы и цитировали его в своей работе: "Преп. Максим Исповедник и византийское богословие, Киев, 1915", представляющей оттиск из введения во II т. нашего сочинения о МИ... Случайности военного времени прервали печатание нашего сочинения, а необычайное вздорожание типографского труда в настоящее время сделали его (при больших размерах сочинения) невозможным. Теперь, чтобы спасти напечатанное в 1913-1915 г. от возможного конечного уничтожения, мы решаемся выпустить отпечатанную часть Приложений особой книжкой и под особым заглавием, надеясь все же при более благоприятных условиях довести свое дело до конца». Довести дело до конца С. Л. Епифановичу не было суждено, но мы питаем слабую надежду на то, что может быть в архивах Киевской Духовной Академии сохранилась рукопись его монументального труда и когда-нибудь он будет издан в своем полном объеме. А. И.Сидоров нию помыслов» - он всегда сосредоточенно-целомудренен, а поэтому ясность и чистота духовного видения находит предельно адекватное выражение в смиренной изысканности стиля. Вследствие этого книга С. Л. Епифановича и по языку своему может быть отнесена, вне всякого сомнения, к числу шедевров научной прозы. Наконец, следует подчеркнуть, что С. Л. Епифанович был своего рода первооткрывателем творчества преп. Максима Исповедника для XX в. Работы русских ученых, посвященные этому отцу Церкви, исчислялись единицами и имели, как правило, характер беглого обзора его богословских воззрений (за исключением монографии И.Орлова, трактующей христологию преподобного)'. В западной патрологической науке ему также уделялось сравнительно мало внимания, хотя здесь время от времени и появлялись конкретные исследования, касающиеся различных аспектов его жизни, творчества и богословия2. Своего рода «прорыв» в этом плане осуществила книга известного католического богослова Г.У. фон Бальтазара, открывшая для западного читателя сокровища Богомудрия преп. Максима'. Талантливый писатель и глубокий мыслитель, Г. У. Бальтазар стремится осмыслить миросозерцание преподобного отца во всей его целокупности, рельефно оттеняя сущностные черты о Боге и мире, антропологии, христологии, сотериологии и аскетики византийского богослова. Швейцарский религиозный мыслитель во многом невольно следует по стопам С. Л. Епифановича, имя которого он несколько раз упоминает, но с книгой «Преподобный Максим Исповедник и византийское богословие» он, судя по всему, не был знаком4. Сравнивая работы обоих ученых в самых общих чертах, можно сказать, что труд Г.У. Бальтазара подкупает своей фундаментальностью и серьезностью. Однако при всех своих выдающихся достоинствах, этот труд является как бы «переводом» богословского миросозерцания преп. Максима на язык классической Библиография работ о преп. Максиме до Первой Мировой войны приводится в самом начале переиздаваемой книги С. Л. Епифановича. 2 Полную и аннотированную библиографию западных работ, доведенную до 1986 г. (она включает 423 работы) см. в кн.: ^ Massimo il Confessore. Saggio di bibliografia generate ragionata е contributi per una riconstuzione scientifica del suo pensiero metafisico е religioso. Milano, 1987, p.136-351. Первое издание ее вышло в 1941 г. Мы ориентируемся на второе, переработанное и дополненное издание: ^ Kosmische Uturgie. Das Welt-bild Maximus' des Bekenners. Einsiedein, 1961. 4 Все ссылки его на другую работу киевского патролога - «Материалы к изучению жизни и творений преп. Максима Исповедника», которая вообще более известна западным исследователям; о существовании же первой книги С. Л. Епифановича они, как правило, даже не подозревают. ^ западной культуры, в ряде сущностных моментов весьма чуждой глубинным интуициям православного мироощущения. Поэтому, как и всякий (даже самый блестящий и талантливейший) перевод, он ущербен, ибо по природе своей не способен передать многие оттенки и нюансы подлинника, в которых часто заключается сама суть его. Наоборот, книга С. Л. Епифановича, уступая во внешней солидности и фундаментальности труду Г. У. Бальтазара, обладает одним главным преимуществом: сродностью по духу Богомыслию преп. Максима. Она не переводит его богословие на иной «мировоззренческий язык», но излагает суть этого богословия на том же самом языке, черпая живительную влагу из одного и того же Православного Предания. Поэтому, принадлежа по форме к жанру «патрологического эссе», работа Сергея Леонтьевича, по своему содержанию, является звеном в золотой цепи святоотеческой традиции, целомудренно приоткрывая перед взором читателя неисчерпаемые сокровища этой традиции. В заключение хотелось бы сказать, что я давно лелеял тайную надежду на то, что когда-нибудь замечательная книга С. Л. Епифановича будет переиздана, ибо она почти сразу после своего выхода в свет стала библиографической редкостью. По милости Божией, благодаря трудам В. П. Леги и финансовой поддержке Российского Гуманитарного Научного Фонда, эта надежда, наконец, сбывается. Уповаю на то, что и всякого серьезного читателя, впервые взявшего в руки эту книгу, она пленит удивительным благозвучием зрелой богословской и философской культуры. Л. И. Сидоров ^ Настоящее издание книги СЛ.Епифановича несколько отличается от первой, прижизненной ее публикации. Во-первых, с тех пор вышли в свет переводы многих произведений преп. Максима Исповедника на русский язык. Поэтому, следуя логике издания СЛ.Епифановича, мы посчитали нужным в тех местах, где автор ссылается на то или иное произведение преп. Максима, указать в квадратных скобках соответствующие страницы перевода его творений. Такие же дополнения были сделаны и в отношении творений аввы Евагрия, также изданных в издательстве «Мартис». Для облегчения чтения книги о преп. Максиме, в оригинальном виде не разбитой ни на какие подзаголовки, мы позволили себе провести рубрикацию работы и снабдили ее «форточками», повторив эти врезки в колонтитулах. Кроме того, по нашему мнению, знакомство с творчеством С. Л. Епифановича было бы неполным, если бы мы ограничились изданием лишь этой работы; и мы публикуем в качестве приложения к книге несколько статей Сергея Леонтьевича -работу о Псевдо-Евлогии и ряд библиографических заметок (являющихся, скорее, серьезными научными трудами, чем просто заметками). И, наконец, для современного читателя, не знакомого с латинским языком, мы помещаем в Приложении указатель соответствий латинских названий творений отцов Церкви, упоминаемых в работе С. Л. Епифановича, и их общепринятых переводов на русский язык. В. П. Лега ^ Замечательнейший богослов православной Византии, преп. Максим Исповедник издавна привлекал к себе внимание возвышенностью и оригинальностью своих воззрений и издавна славился как глубокомысленный богослов-писатель. Изучение поэтому его со стороны воззрений имеет понятный интерес. Само собой разумеется, что преп. Максим, как мыслитель известной эпохи, не может быть изучаем, так сказать, вне пространства и времени, оторванно от родной почвы, в стороне от той духовной атмосферы, в которой вырос и воспитан его великий дух. Такое изучение не имело бы ни достаточной полноты, ни силы для характеристики духовного облика св. отца. Чтобы оно оказалось в данном отношении хотя сколько-нибудь удовлетворительным, нужно привлечь к нему всю соприкосновенную область византийского богословия, — иначе говоря, нужно не только систематически представить учение преп. Максима, но и указать его ' Литература по изучению преп. Максима (в алфавитном порядке): Епископ Алексий. Преподобный Максим Исповедник, как представитель древне-христианской мистики. Вера и разум, 1905, №3, стр. 124-139../.5α(Α. Dogmengeschichte des Mitte-laltersvomchristologischen Standpunkte. Wien, 1873. Th. 1,15-49. 0. Bardenhewer. Pat-rologie. Freiburg im Breisgau. 3Aufl. 1910. F.Chr.Baur. Die christliche Lehre von der Dreieinigkeit und Menschwerdung Gottes in ihrer geschichtlicher Entwicklung. Tubin-gen, 1842. В. 11,263-273. Проф.А. И. Бриллиантов. Иоанн Скот Эригена. Влияние восточного богословия на западное в произведениях И. С. Эригены. СПб., 1898, стр. 191-219. Л. Ф. Вертеловский. Западная средневековая мистика и отношение ее к католичеству. Вып. I. Харьков, 1888, стр. 55-66. Th. ChrisUieb, Leben und Lehre des Johannes Scotus Erigena. Gotha, 1860. S. 104-111. Doctrina Patrum de incamatione Dei Verbi, hrsg. von Prof. Fr. Diekamp. Monster in W., 1907. J. A. Domer. Entwick-lungsgeschichte der Lehre von der Person Christi. Berlin, 1853, 2 Aufl. В. II, 283-291. W. Gass. Die Mystik des Nicolaus Kabasilas vom Leben in Christo. Greifswald, 1849, S. 49-53. Geschichte der christlichen Ethik. Berlin, 1881. В. I, 212-216. J. Huber. Die Philosophic der Kirchenvater. Munchen, 1859, S. 341-358. К. Krumbacher. Geschichte der byzantinischen Litteratur von Justinian bis zum Ende des ostromischen Reiches. Munchen, 18982, S. 61-64 (богословский отдел обработан Л. EhrhaniOw). М. A. Landerer. Das Verhaltniss von Gnade und Freiheit in der Aneignung des Heiles. 11 ^ источники, оценить и охарактеризовать его воззрения, поставив их в связь с воззрениями эпохи. Такая постановка дела дала бы возможность не только обозначить место преп. Максима в культурной истории Византии, но и выяснить характер его как писателя и пролить свет на внутреннюю структуру его системы1. Нет нужды говорить, что такого рода изучение преп. Максима Jahrbucher fur deutsche Theologie, 1857 (II), S. 583-587. ^ Главные направления древне-церковной мистики. Богословский вестник, 1911, III (декабрь), стр. 823-838; 1913, II (май), стр. 151-172; 1914, II (июнь), стр. 304-326; III (сентябрь), стр. 42-68 (о преп. Максиме, стр. 59-67). Е. Montmasson. La doctrine de Г 'Απάθεια d'apres saint Maxime. Echo d'Orient, 1911, № 86, p. 36-41. Проф. М. Д. Муратов. О св. Максиме Исповеднике. Предварительные краткие сведения (к русск. пер. творений преп. Максима, т. I), стр. I-XVI. Aug. Neander. Allgemeine Geschichte der christlichen Religion und Kirche. 4 Aufl. Gotha, 1864. В. V. (Wake VII), S. 219-225. И. Орлов. Труды св. Максима Исповедника по раскрытию догматического учения о двух волях во Христе. Историко-догматическое исследование. СПб., 1888. К. F. A. Preuss. Ad Maximi Confessoris de Deo hominisque deifica-tione doctrinam adnotationes. I. Schneeberg, 1894. Н. Ritter. Geschichte der Philosophic. Th. VI: Geschichte der christl. Philosophic. Th. II. Hamburg, 1841, S. 535-552. R. Seeberg. Lehrbuch der Dogmengeschichte. B. II. 2 Aufl. Leipzig, 1910, S. 270-275. Σ. Σταυρίδης. ' Н οδός προς τον θεόν, ή περί του τέλους του ανθρώπου κατά Μάξιμον τον όμολογητήν. Κωνστανηνουπόλει, 1894. G. Е. Steitz. Die Abendmahls-lehre der griechischen Kirche in ihrer geschichtlichen Entwickelung. Jahrbucher fur deutsche Theologie 1866 (XI), S. 229-238. Н. Straubinger. Die Christologie des Ы. Maximus Confessor. Bonn, 1906. — Idem. Die Lehre des Patriarchen Sophronius von Jerusalem Ober die Trinitat, die Incarnation und die Person Christi. Mit besonderer Berucksichtigung seiner Beziehungen zu Maximus Confessor. Der Katolik, 1907 (Dritte Folge. XXXV), S. 175-198, 251-265./. Tixemnt. Histoire des dogmes dans 1'antiquite chretienne. III. La fin de 1'age patristique (430-800). 2 ed. Paris, 1912. J. A. Wagenmann. Maximus der Bekenner. Realencyclopadie far protestantische Theologie und Kirche, herausgegeben von Dr. Herzog.B. XX. Gotha, 1866. S. 114-146. Н. Weser. S. Maximi Confessoris praecepta de incamatione Dei et deificatione hominis exponuntur et examinantur. Berolini, 1869. Творения преп. Максима цитируются по 90 и 91 т. издания Миня (PG. -Migne, Patrologiae cursus completus, series graeca), с указанием пагинации (р.) издания Ком-бефи, перепечатанного Минем. Мелкие «главы» (Cap. de charitate, Cap. theol., Cap. quing.), собранные в 90 т. Миня (PG. 90,960-1392), цитируются по их №№, без обозначения тома и страниц издания. Другие сокращения: ДВС= Деяния вселенских соборов; GCS - Die griechischen christlichen Schriftsteller der ersten drei Jahrhunderte (берлинское издание); р. п. = русский перевод; «Прилож.» - Прилож. к нашему соч.: «Преп. Максим Исповедник, его жизнь и творения». Конечно, это недосягаемый, по крайней мере для нас, идеал, мы ограничиваемся только самыми общими штрихами. 12 Византия VI в. верно и по существу. Преп. Максим, несомненно, был в собственном смысле византийским богословом. Круг его интересов, направление в решении богословских вопросов, преобладающее настроение его духа — все это в такой степени напоминает его эпоху и настолько сближает его с ней, что мы по справедливости можем считать его духовно сродным лишь Византии VI-VII вв. В науке давно замечено и теперь стало общепринятым положением, что воззрения преп. Максима представляют собой органическое сращение самых разнообразных веяний и течений, богословских и философских'. Это, конечно, признак высокого дарования преп. Максима. Только натура талантливая, органическая, выделяющаяся по силе творческого синтеза, могла создать из разнообразного материала единую стройную систему. Но, с другой стороны, несомненно и то, что в данном случае преп. Максим был выразителем стремлений своего времени, носителем тех прямых задач, которые были поставлены византийскому богословию самой историей Византии. Отличительную черту эпохи преп. Максима составляло именно стремление к объединению и слиянию разнообразных плодов греческого гения, в особенности стремление к созданию единообразного типа византийского богословия, и история уже намечала те элементы, которые должны были войти в состав этого нового типа; намечала также и «византийский» дух, в котором должно было быть произведено это объединение. Такое стремление к объединению и обработке в одном духе разных элементов было не каким-либо мимолетным и частичным явлением, а общей особенностью византийской жизни того времени, в такой же степени характерной для целой эпохи, как и вообще для всей византийской культуры. В VI и VII вв. оно совершалось в самых широких исторических рамках, и, собственно говоря, ему обязана своим возникновением византийская K-vnhTvna ГТплпйлсм к этому яялению ближс Византия VI в. |
Добавить документ в свой блог или на сайт
Похожие:
 | Изучением и изложением божественных знаний православной веры, столь важной для жизни христианина, занимается догматическое богословие,... | | Материалы Международной научно-богословской конференции «О судьбах мира и человечества в третьем тысячелетии». 15–17 октября 1999... |
| | Карманное богословие Поля Гольбаха (1725-1780) принадлежит к числу лучших произведений мировой атеистической литературы | |
| Чаадаева и др.) можно прочесть, что в бедах, постигших Россию, во многом виновато византийское православие, точнее, тот факт, что... |  | В последнее время в некоторых Церквях с запада приходят свои идеи, свои проповедники, западное богословие |
| Православное учение об Искуплении, его цель и значение. Библейские и святоотеческие образы Искупления. Анализ юридической и нравственной... | | Предлагаемый курс Нравственного богословия составлен на материале лекций, прочитанных в 1989-1993 годах в Московской Духовной Семинарии... |
| Разработка единого образовательного стандарта по направлению 020304 „Богословие (теологИя с обозначением конфесии)” Образовательно... | | Цель проповеди: Разъяснить историю формирования богословия церкви «Алмаз» для того, чтобы церковь лучше поняла (1)богословие церкви... |