Вебер Г. Два рода счастья: Системно-феноменологическая психотерапия Берта Хеллингера
Скачать 4.15 Mb.
|
^ Порядки любви, сопутствовавшие нам в прежних отношениях, имеют силу только в этих узких областях: одни для отношений детей с родителями и другие для отношений родителей с детьми, третьи для свободных союзах и четвертые для отношений в паре. Если применять их шире, например, по отношению к Богу, Судьбе или Целому, они превращаются в беспорядок и абсурд. Некоторые люди относятся к Богу как дети к своим родителям и ищут некоего Бога-отца и Великую Мать. Они верят как дети, надеются как дети, доверяют как дети, любят как дети, как дети испытывают перед ними страх и, возможно, как дети, боятся знать. Или мы относимся к таинственному Целому как к своим предкам или роду, считаем себя его кровными родственниками в сообществе святых или же чувствуем себя отверженными или избранными согласно некоему неумолимому закону, приговора которого мы не понимаем и не имеем возможности на него повлиять. Или мы относимся к Целому как к равному нам члену некой группы. Мы становимся его сотрудниками и представителями, мы с ним торгуемся и вступаем в сделки, заключаем союз и путем договора регулируем права и обязанности, «давать» и «брать», потери и прибыль. Или мы относимся к таинственному Целому так, словно мы состоим с ним в партнерских отношениях, где есть любимый и любимая, жених и невеста. Или мы относимся к таинственному Целому как родители к своему ребенку. Мы говорим ему, что он сделал не так и что ему нужно было сделать лучше, мы ставим его труд под сомне- 319 ние и, если этот мир не устраивает нас такой, как он есть, то мы стремимся спасти от него и себя, и других. Но если мы относимся к нему как к тайне этого мира, то мы оставляем позади и забываем все известные нам порядки любви, как будто мы уже в море, а все реки и все пути уже достигли цели. ^ Отец одного из участников семинара вышел из ордена, создал семью, и у них с женой родилось много детей. В расстановке он стоял между орденом и своей семьей. Б. X.: Когда видишь такую расстановку, кажется, что в монастыре его отцу было бы легче. Так бывает очень часто, поэтому я об этом говорю. Если человек принадлежал или должен был принадлежать Богу или Церкви, и он покидает орден или Церковь, то зачастую он начинает во всем себя ограничивать и живет потом более ограниченной жизнью, как будто он остался членом ордена или Церкви. У католиков это проявляется еще в большей степени, чем у протестантов, поскольку там больше ограничений (например, обет безбрачия). Уйти может получиться только в том случае, если он пройдет весь путь; это означает, что он должен отойти от веры — на пути к большей вере. Дело в том, что плоха та вера, в представлении которой человек может, должен или имеет право принадлежать Богу как-то особенно, и что этот Бог сердится, когда человек делает то, что соответствует Творению. Вера и неверие так же неразрывно связаны в душе как вина и невиновность, и точно так же как между виной и невиновностью всегда есть взаимодействие, так оно есть и между верой и неверием. Вера в Бога Откровения требует отречения от Бога Творения и вместе с тем от Творения, как мы его воспринимаем. Вера в Откровение дает нам понять, что мир во многих отношениях плох. Веря в это, я должен отрицать то, что я воспринимаю, отречься от Творения и обратиться к Богу Откровения, о котором не известно ничего, кроме того, что кто-то сказал, что Он сказал. Это все, что нам о нем известно. О нем нет никакого опыта, есть только сообщения об опыте, который, как говорят некоторые, у них 320 якобы есть. Таким образом, вера в Бога Откровения — это всегда вера в чье-то свидетельство, и свидетельство этого человека является для меня обязывающим. То есть это всегда вера в человека. В культурном отношении этот вид религии передается через семейные традиции. Вера в Откровение необходима, если я хочу принадлежать к определенной семье, которая разделяет эту веру. Отречение от веры — это всегда отречение от семьи. Все, кто отходят от религии, испытывают одно и то же чувство, не важно протестанты они, мусульмане или католики. Из чего можно сделать вывод, что это не может быть связано с содержанием религии. В первую очередь, это системная динамика, которая тут разворачивается. Вера в Откровение служит тому, чтобы удерживать людей в определенных группах. В вере в Творение, напротив, содержится согласие с миром, таким, как он есть, она соединяет людей. Религии создают границы. При вере в Творение границ нет. Когда человек испытывает уважение перед Творением, перед тем, что есть, он не может оставаться в одной-единственной группе. Кто обращается к тому, что является Творением, должен выйти за пределы своей семьи или группы. Это обладает совершенно иным качеством. Несколько дней назад я прочитал письмо, написанное индейским вождем Сиэтла. В этом письме прекрасно описана вера в Творение. Я прочту небольшую выдержку из этого письма: «Президент в Вашингтоне дает нам знать, что желает купить нашу страну, но как может кто-то купить или продать небо? Эта мысль нам чужда. Если мы не обладаем свежестью воздуха и блеском воды, как можете вы ее купить? Каждый уголок этой земли для моего народа свят. Каждая мерцающая иголка сосны, каждый песчаный берег, каждый клуб тумана в темном лесу, каждая лужайка, каждое жужжащее насекомое. Всё священно в памяти и чувствах моего народа. Мы знаем соки, текущие в деревьях, так же, как мы знаем кровь, текущую по нашим венам. Мы — часть земли, а она — наша часть. Душистые цветы — наши сестры. Медведь, журавль, большой орел — наши братья. Скалистый гребень хребта, сочные поляны, тепло тела пони, человек — все принадлежат одной семье... Если мы продадим вам нашу страну, подумайте о том, что воздух для нас драгоценен, что воздух сообщает свой дух всей жизни, которая вас сохраняет. Ветер, который подарил когда-то первый вздох нашему деду, принимает и его последний. 321 Ветер дает дух жизни и нашим детям. Так что если мы продадим вам нашу страну, вы будете должны сохранить ее нетронутой и святой, как то место, куда человек может прийти чтобы попробовать на вкус ветер, насыщенный сладостью луговых цветов...» ^ В то время, когда Берт Хеллингер в качестве священника католического ордена и руководителя школы находился в Южной Африке, он познакомился с таким видом групповой работы, который принципиально отличался от практиковавшегося тогда в Германии. Тренеры происходили из англо-американского культурного пространства, и обучение было полностью ориентировано на практику. Принимать участие в нем могли только те, кто работал в каком-либо учреждении и собирался непосредственно применять полученные знания на практике. Семинары были экуменические, в них участвовали люди разного цвета кожи. «Существенным отличием, которое произвело на меня глубокое впечатление, было то огромное уважение, с каким тренеры относились к каждому участнику. Они были жесткими, но всегда очень уважительными. Тренеры не позволяли себе ни малейшего злоупотребления. Один тренер, Дэвид, до сих пор стоит у меня перед глазами. Это пример, который действует в моей душе. Решающим импульсом, который я тогда получил, стал вопрос, который он мне задал: «Что важнее: идеалы или люди? Чем ты ради чего пожертвуешь?» Я не спал всю ночь. Я очень ему благодарен». «Потом я стал использовать это на практике, это вошло в мою работу, когда я вернулся в Германию. Следующим поворотным событием стал первый семинар по гештальт-терапии, который проводила в Германии Рут Кон. Я был первым на «горячем стуле». На этой сессии я принял ключевое для моей жизни решение. Позже я отошел от гештальт-терапии, поскольку конфронтация «собаки сверху» и «собаки снизу» часто представлялась мне игрой. Но я не хочу умалить этим ценность гештальт-терапии. Затем я прошел обучение психоанализу в Вене. Во время воскресной встречи студентов — мы экспериментировали тогда с разными вещами — одна женщина предложила: «Давайте просто кричать на букву «А». Что мы с удовольствием и сделали, и когда я рассказал об этом своему аналитику, он сказал, что, возможно, меня заинтересует кни- 323 га, которую он недавно получил. Это была «The Primal Scream» Янова. Сам он ее не читал. Я заглянул в нее и был восхищен прямотой и тем, как быстро это позволяло прийти к цели. Уже на следующем групповом тренинге, который я вел, я кое-что из этого использовал и был поражен эффектом». Когда Берт Хеллингер выступил в психоаналитическом союзе с докладом о книге и работе Янова, возник скандал, и ему было отказано в признании его как психоаналитика. Поскольку он все равно намеревался изучать первичную терапию, он на девять месяцев отправился к Янову в Лос-Анджелес, и после того, как они с женой Хертой Хеллингер посетили институт первичной терапии в Денвере (Колорадо), они стали использовать первичную терапию в собственной практике. «Тем временем произошло еще одно решающее событие: это был четырехнедельный воркшоп по гештальт-терапии с Хи-ларион Петцольд. На этом семинаре Фанита Энглиш упомянула трансактный и сценарный анализ и указала мне на книгу Эрика Берна: «Что ты говоришь, когда говоришь «Добрый день». Когда я летел на собеседование к Янову, я купил себе эту книгу. К счастью, из-за поломки мотора самолет опоздал на восемь часов. За это время я прочел почти всю книгу и сразу же использовал некоторые вещи на семинаре, который начинался сразу после моего возвращения. То немногое, что я понял, сразу подействовало». «После этого я перестроил свой подход и на своих курсах работал прежде всего методом сценарного анализа. Во время работы со сценарным анализом мне пришло важное понимание. Трансактные аналитики сводили сценарии к посланиям, которые сообщались человеку. Я обнаружил, что это действует независимо от прямых посланий через произошедшие в системе события. В большинстве случаев речь идет не о тех событиях, которые человек пережил лично. Они могли произойти в другом месте и в другое время, а потом проявиться в сценарии. Внезапно обнаружился системный аспект нескольких поколений. Тогда я занимался еще только системно-ориентированным сценарным анализом, со временем мне стало яснее, по каким законам возникают идентификации и как, снимая идентификации, ликвидировать сценарии. После этого я стал рассматривать работу со сценариями только как дополнение». «Тем временем я прочитал книгу «Невидимые связи» Ивана Бузормени-Надя. На меня произвела большое впечатление идея восстановления баланса, хотя из-за его трудного языка я тогда 324 многого не понимал. Но тот принцип, что существует компенсация через поколения, помог мне пристальнее приглядеться к подобным процессам». Однако Берт Хеллингер не рассматривает баланс между «давать» и «брать» с этической точки зрения. «Я вижу только разрыв, а разрыв между приобретением и потерей порождает динамику стремления к восстановлению баланса». «Затем я занялся семейной терапией и учился у Рут Мак-Клендон и Лесли Кадиса. У них же я впервые увидел работу методом семейной расстановки. Их работа произвела на меня большое впечатление, однако я еще не мог понять эти концепции в полном объеме. Однако семейная терапия понравилась мне настолько, что я подумал, что на самом деле мне стоит заниматься именно семейной терапией. Потом я посмотрел на свою предыдущую работу и сказал себе: «Это хорошая работа, я не откажусь от нее, пока не буду знать другого». Я просто продолжал работать, и спустя год у меня все стало семейно-терапевтическим, и еще добавилось очень важное открытие базового порядка. Оно тоже имеет свою предысторию. Я прочел статью Джея Хейли, где говорилось о «перверсном треугольнике». Эти динамики привели меня к базовому порядку. Это стало ключевым событием, которое позволило мне находить множество других решений. Следующий импульс мне дали семейные расстановки у Tea Шёнфельдер. Через какое-то время я понял принципы и в чем заключается порядок, с тех пор я могу это делать». «Также важно то влияние, которое оказал на меня Милтон Эриксон и нейролингвистическое программирование. Самым главным в НЛП для меня было то, что внимание сфокусировано здесь на решении, а не на проблеме. Важный импульс дал мне также Франк Фарелли с его провокативной терапией. Потрясающее впечатление произвела на меня манера Эриксона проводить терапию. Работа с историями идет, разумеется, от него. Первой историей, рассказанной мной в терапевтической группе, была история о двух Орфеях — «Два рода счастья». ПРИЛОЖЕНИЕ Разрешающие фразы Мальчик — своему старшему брату, который был убит нацистами: ^ Ребенок — матери, которая умерла при его рождении: ^ Ребенок — матери, перенесшей при его рождении перелом таза: Дорогая мама, я принимаю жизнь по той цене, по которой она стоила тебе, и именно поэтому я чту ее и проживу ее сполна, тебе на радость. Это не должно было быть напрасно. Именно потому, что это обошлось тебе так дорого, я покажу тебе, что это было не зря. Ребенок — своим родителям, которые отдали его бездетным родственникам: ^ Мужчина — своей матери, которая отдала его на усыновление после рождения: Мама, я рад, что ты меня родила. Дети, которые ненавидят своего отца, живущего отдельно от них, — матери: ^ Мать — этим детям: Я вышла за вашего отца, потому что любила его, и если вы станете такими, как ваш отец, я с этим соглашусь. 326 Дочь — матери, если та рассказывает ей интимные вещи про своего первого мужа: ^ Молитва на заре жизни Дорогая мама/дорогая мамочка, я принимаю все, что ты даешь мне, все целиком, без исключений, я принимаю это по полной цене, которой это стоило тебе и стоит мне. Я из этого что-нибудь сделаю, тебе на радость (в память о тебе). Это не должно было быть напрасно. Я чту и храню это и, если будет позволено, передам дальше, так же, как ты. Я принимаю тебя как свою маму и принадлежу тебе как твой ребенок (твой сын, твоя дочь). Ты — та, кто мне нужен, а я тот ребенок, который нужен тебе. Ты большая, а я маленький (маленькая). Ты даешь, я беру. Дорогая мама! Я рад(а), что ты выбрала папу. Вы оба — те, кто мне нужен. Только вы! (Затем то же самое в отношении отца.) Мать — сыну, чей отец алкоголик: ^ Ребенок — своим родителям: Я принимаю то, что вы мне подарили; это много, и этого достаточно. Остальное я сделаю сам, а теперь я оставляю вас в покое. Отец — сыну, который был зачат до брака, а теперь высчитывает и задает вопросы: ^ 327 Ребенок — родителям в случае инцеста: Мама, я рада делать это для тебя. Папа, я рада делать это для мамы. Ребенок — отцу, если при этом присутствует мать: ^ Терапевт — девочке, пережившей инцест: Роза по-прежнему пахнет. Ребенок — одному из родителей или обоим: ^ Отец — ребенку: Мне жаль. Я поступил с тобой очень несправедливо. Дочь — отцу: ^ Отец — дочери: Ты почти такая же хорошая, как твоя мама. Дочь — матери: Смотри, мы обе с тобой. Терапевт — ревнивой женщине: ^ Расстающиеся партнеры — друг другу: Я принимаю все, что ты мне подарил. Это много, я ценю это и возьму с собой. Все, что я дал тебе, я давал с удовольствием, ты можешь это сохранить. Я беру на себя свою часть ответственности за то, что между нами не сложилось, и оставляю тебе твою. А теперь я оставляю тебя в покое. Дочь, которая заболела, когда мать рассталась с отцом: ^ 328 Сестра — сводной сестре, существование которой долгое время скрывалось: Ты — моя сестра, а я — твоя сестра. Дочь — матери, которая до брака была помолвлена с другим (показывая на отца): ^ отношения. , Дочь — отцу: Ты — тот, кто мне нужен, другой не имеет ко мне никакого отношения. Мужчина, которого уволили: ^ Священник — матери, которая еще до рождения пожертвовала его Богу: Мама, я рад делать это для тебя. Жена — мужу, который еще не отделился от своей матери: ^ Дочь — матери, которая жестоко обращалась с детьми и пыталась их убить: Дорогая мама, если это моя судьба, то я с ней согласна. Это очень плохо. Я никогда тебе этого не прощу. Ты должна отвечать за это. Дочь — отцу, который был офицером СС и потом скрылся: ^ Дочь — отцу, чьей первой женой была еврейка, с которой он расстался в 1938 году: ^ Только она — та, кто мне нужен. 329 Вторая жена — первой: Ты потеряла мужа, я побуду с ним еще немного, потом я тоже его потеряю. Внук — дедушке, который потерял свое состояние («Счастливый Ганс»): ^ Мать — погибшему в автокатастрофе сыну, по которому она до сих пор скорбит: Я уважаю твою жизнь и твою смерть. Дочь — отцу, который погиб на войне, когда она была еще маленькой: ^ Женщина — тем, кто требует: ты должна делать то-то и то-то: Сделаю, сделаю, сделаю. Сестра — брату, о сыне которого она беспокоится: ^ Дочь — матери, которая говорит, что она шлюха: Да, есть немного. Женщина, которая сразу же возражает, когда ей говорят что-то несправедливое: ^ Дочь — матери, когда у нее появляется такое же заболевание щитовидной железы, и она поэтому думает, что подражает матери: Я делаю это для тебя. Два зоба лучше, чем один. Благодаря второму первый исчезает. i Страдающая истощением дочь — отцу: Дорогой папа, даже если ты уйдешь — я останусь. 330 Страдающая истощением дочь — матери: ^ Страдающая булимией дочь — отцу: От тебя, папа, я принимаю это с удовольствием. Рядом с тобой, папа, я чувствую вкус. Пациент-игрок — отцу и деду, за которыми он хочет последовать: ^ я проиграю свои деньги, чем жизнь. Любимому человеку, который покончил с собой: Я уважаю твою судьбу и твое решение. Теперь ты можешь обрести свой покой. Ты должен знать, что все идет хорошо и что все может быть хорошо. Дочь — отцу, которого она нашла лежащим в ванне с перерезанными венами: Дорогой папочка, я ложусь рядом с тобой. Дорогой папочка, во мне ты продолжаешь жить, и тебе должно быть хорошо. А я дам тебе возможность участвовать в том, что я делаю. |
Похожие:
 | Кризисы любви: Системная психотерапия Берта Хеллингера. — М.: Изд-во Института Психотерапии, 2002. — 304 с |  | |
| Вебер М. Политика как призвание и профессия. В кн.: Вебер м избранные произведения. М.,1990. – с. 689-706 | | Вебер М. Политика как призвание и профессия. См в кн.: Вебер М. Избранные произведения. М.,1990. – С. 689-706 |
| Вебер М. Политика как призвание и профессия. См в кн.: Вебер М. Избранные произведения. М.,1990. – С. 689-706 | | Вебер М. Политика как призвание и профессия. См в кн.: Вебер М. Избранные произведения. М.,1990. – С. 689-706 |
| Джумарт Давудов излагает очень интересные понятия «счастья» и «здоровья» впервые называя их синонимами и антонимами одновременно.... | | Вебер М. Политика как призвание и профессия. См в кн.: Вебер М. Избранные произведения. М.,1990. – С. 689-706 |
| Вебер М. Политика как призвание и профессия. В кн.: М. Вебер. Избранные произведения. М. 1990. С. 248-310 | | Содержание: Психосоматика. Неврозы. Депрессии. Психозы. Психотерапия. Псевдолечение. Пастырская Психиатрия |