И костомаров*. Литературное наслѣдіе. Автобіоірафіп. Стихо- тёоренія

Библіографія. Н. И Костомаров*. Литературное наслѣдіе. (Автобіоірафіп. Стихо- тёоренія. Сцены. Историческіе отрывки. Малорусская народная по- эзія. Последняя работа). Сь портретом», факсимиле, тремя рисун~ нами и библіографическимъ укаяителемь. Спб. 1X90. КнПга, заглавіе которой мы выписали, ве могла не занять вид- наго мѣста въ нашей текущей лптературѣ уже въ виду одного имени Костомарова, и мы обязаны дать о ней отчетъ въ литературной хро­ник нашего журнала, хотя бы даже и нѣсколыео поздно. Автобіографія Н. И. Костомарова въ ея довольно полномъ видѣ является въ настоящемъ изданіи иосмертныхъ работъ нокойнаго историка наиболѣе замѣгнымъ литературнымъ фактомъ. Въ данномъ случаѣ впрочемъ играетъ роль не столько новизна всего въ ней со- обіцаемаго, сколько полнота виечатлѣнія ири чт< ніп въ ней о такихъ даже событіяхъ въ жизни Костомарова, о которыхъ было извѣстно и раньше. Эту полноту пересказу о уже извѣстномъ даетъ талантливое взложеніе автобіографа, умѣющаго облекать въ плоть и кровь все достойное вниманія. Въ добавокъ въ данной работѣ яркой нитью проходитъ очевидная для всякаго цѣльность личности локойнаго историка, разъ ставшаго въ молодости на опредѣленный жизненный путь в никогда <іъ него не сворачивавшаго до конца дней своихъ. Въ смыслѣ установки ыіросозерцанія и выбора спеціальности наиболѣе существеннымъ момеитомъ для Костомарова было время послѣ окончанія имъ университетскаго курса въ Харьковѣ въ 1837 году. 3,о этого года жизнь Костомарова не представляла ничего осо­бенная. Все въ ней было заурядно: и нребываиіе въ домѣ родитель- скомъ среди помѣщичьей обстановки, создававшейся у пасъ подчасъ, какъ это было въ семьѣ Костомаровыхъ, изъ смѣси всякой европей- ской культурной завали XVIII пііка и русскаго крѣпостничества, да и обученіе «чему нибудь» и «какъ-нибудь» сперва въ дворянскихъ вансіовахъ, потомъ въ пімназін и унивррситетѣ. Конечно личность Костомарова и тогда была отмѣчена особой иечатью, такъ что еще въ нансіонахъ его величали епйіпі шігасиіеих, но все же его выдаю- щіася способности не прорывались тогда замѣтно и культивирова­лись шаблонно. Повторяемъ иоэтому, только иослѣ окончанія уни­верситета и иослѣ неудачной попытки служить въ военной службѣ начинается для Костомарова иная жизнь. Идея возрожденія славянскихъ народностей, пробившаяся и въ русскій міръ съ австрійско-турецкаго славянскаго запада, получила въ то. .время въ- Харьковѣ права гражданства среда неиновихъ литера-, торовъ и ^ченыхъ, л Костомаровъ сталъ одиниъ изъ усерднцхъ адеіпюнъ, а нѣсколько іюзднѣе съ ««меньшею стремительностыр усвоилъ онъ себѣ и менѣе реальную идею славянской взаимности, также носившуюся тогда въ воздухѣ и трактовавшуюся на разные лады людьми разныхъ лагерей. Иодъ вліяніемъ этихъ идей — Костомаровъ тогда же занялся окружавшимъ его малорусскимъ міромъ и впервые созналъ свою принадлежность къ этому міру по рожденію (острогожскій уѣздъ воронежской губерніи), о чемъ не догадывался, благодаря воспитанію, раньше, живя въ помѣщичьей обстановкѣ, игнорировавшей крестьянскую культуру. Одновременно' съ этимъ, подъ вліяніемъ европейски образованна™ профессора все­общей исторіи въ харьковскомь уішверситетѣ, Лунина, Н. й. за- занялся серьезно исторіей и ночувспювалъ ясное влечёніе къ этой наукѣ. Страницы автобіографіи, нередающія о тогдашнемъ настрое­на будущаго историка, кажутся намъ преисполненными жизни й рельефно выражающими духъ той знаменательной для Костомарова поры. «Осенью 1837 г. я отправился въ Харьковъ, чптаемъ въ авто- біографіи. Чувствуя, что въ моемъ образопаніи многое было упущено и желая дополнить его,, я принялся прилежно слушать лекціи Лу­нина. Исторія сдѣлалась для меня любимымъ до страсти предметомъ; я читалъ много всякаго рода нсторнческііхъ книгъ, вдумывался въ науку и пришелъ къ такому воиросу: отчего это во всѣхъ исторіяхъ тодвуютъ о выдающихся госудярственныхъ дѣятеляхъ, иногда о за- кондхь и учрежденіяхъ, но какъ будто иренебрегаютъ жизнью на­родной массы? Бѣднып мужикъ, земледѣлецъ-тружеиикъ какъ будт оне судестцуетъ, ддв исторіи; отчего исторія не говори;^ намъ не­чего о его б^г)}, о, его духовной жизци, о его чувствовав^яхъ,, сцо- собѣ его радостей и печалей? Скоро я цришелъ къ убѣяценію,, атр исторію ну^цр изучать не только по мертвымъ лѣтрписямъи за пис­ка мъ, а и въ щвомъ народѣ, Не можетъ быть, чтобц вѣка прошед­шей жизни іде. отпечатались пъ ж1изни и восиоминащяхъ потомковъ;, нужно только приняться поискать—и вѣрно найдется мцогое, что до сихъ поръ упущено наукою. Но съ чего начать? Конечно, съ изуче- нія своего русскаго народа; а такъ какъ я жплъ тогда въ Малорос- сіи, то и начать съ его малорусской вѣтви. Эта мысль обратила меня къ чтенію народныхъ памятниковъ. Первый разъ въ жизни добылъ я малорусскія пѣсни вэдашя Максимовича 1827 г., вели'ко^ русскін нѣсн и Сахарова и иринялся читать ихъ. Меня поразила и увлекла неподдѣльная прелесть малорусской народной поэзіи; я ни- какъ не подозрѣвалъ, чтобы такое изящество, такая глубина и свѣ- жесть чувства были въ произведеніяхъ народа, столько близкаго ко мйѣ н о которомъ я, какъ увидѣлъ, ничего не зналъ. Малорусскія. пѣсни до того охватили все мое чувство и воображеніе, что вълка» кой-нибудь мѣсяцъ я ужа зналъ наизусть сборникъ Максимовича,1 иотомъ принялся за другой сборникъ его же, познакомился съ исто­рическими думами и еще болѣе пристрастился къ ноэзіи этого ва* рода» «отъ народныхъ малорусскпхъ пѣсенъ перешелъ я къ чтенію малорусскихъ сочиненій, которыхъ, какъ извѣстно, было въ то время очень мало До тѣхъ поръ я не читалъ ни одной малорус- 'Г ской книги, кромѣ Энеиды Котляревскаго, которую еще въ дѣтствѣ, при отцѣ, вздѵмалъ было читать, но, мало понимая, бросчлъ ее. Те­перь, вооружившись новыми взглядами, я досталъ ловѣсти Квитки, изданная въ то время подъ псевдонимомъ Грицька Основьяненко. Мое знаніе малорусскаго языка было до того слабо, что я не, могъ понять «Солдатскаго портрета» и очень досадовать, что не было словаря; за неимѣніемъ послѣдняго служилъ мнѣ мой слуга, уррже- нецъ нашей слободы по имени Ѳома Голубченко, „молодой парень лѣтъ шестнадцати. Кромѣ того, гдѣ только я встречался съ коротко­знакомыми малороссами, то безъ церемоніи осаяодлъ ихъ вопросами: что значить такое-то слово щи такой то оборота рѣчи. Въ корот­кое время я перечиталъ все, что только было печатнаго по малорус ски, но этого мнѣ казалось мало; я хотѣлъ поближе познакомиться съ самимъ народомъ не изъ книгъ, но изъ живой рѣчи, изъ живогообраіценія съ нимъ. Съ этою цѣлью я началъ дѣлать этнографиче­ски экскурсіи изъ Харькова по сосѣднимъ селамъ, по шинкамъ, ко­торые въ то время были настоящими народными клубами»..- (стр. 28'—29). Въ такомъ стремленіи изучить мадорусскій народъ ревностно ноддёрживалъ Костомарова И. И. Срезиевскій, бывтій въ то время адъюнктъ-црофёссоромъ по статист кѣ, но пптавшій особенную лю­бовь къ славянскимъ языкамъ й литературамъ, а вг томъ числѣ къ языку и литературѣ малороссовъ. Подъ вліяніемъ овладѣвшихъ тогда Костомаровымъ идей была написана имъ магистерская диссертація «Объ уніи» и затѣмъ, но уничтоженіп ея, другая—«Объ псторическомъ значенін русской на­родной поэаін». Безъ указанныхъ идеи необъяснимо было бы и ма­лорусское писательство Костомарова иодъ псевдонвмоиъ Іереміи Галки, оставленное имъ виослѣдствіи. Наконецъ, все иодъ вліяніеыъ тѣхъ же идей, главный интересъ для Костомарова сосредоточивался ио­томъ на эпохѣ Богдана Хмельницкаго, ради изученія которой онъ долженъ былъ долго собирать источники первой руви. Учитель­ство его сперва въ Ровно, потомъ въ Кіевѣ и профессорство въ Кіевѣ, а далѣе многіе гоцы въ Саратовѣ прошли въ занятіяхъ этой эпохой. Къ сожалѣнію и на этотъ разъ въ автобіографіи почти ничего не говорится о нослѣднемъ времени иребыванія Костомарова въ Кіевѣ. Пропускъ объ отмѣченной зажной иорѣ въ жизни Костомарова до извѣстной степени восполняется очеркомъ жизва его въ ссылкѣ въ Саратовѣ. Широкую дорогу профессорской дѣятельности смѣнило поднадзорное житье на обыкновенный ооывательскій ладь. Для лю­дей широкаго размаха съ незаурядными способностями такое со­стоите было тяжело, хотя въ глазахъ нѣкоторыхъ и принесло пользу Костомарову, такъ какъ освободило его отъ мечтаній (Полевой. Историкъ-идеалистъ. «Историческій Вѣстникъ». 1891 г., кн. II). Для Костомарова, конечно, легче было выбиться изъ этого ноложенія, чѣмъ другимъ, но это не значить, что онъ не исныталъ всѣхъ тягостей ссылки. Благодаря своимъ талан- тамъ, онъ вскорѣ и въ Саратовѣ пригодился мѣстной администраціи для нѣкоторыхъ литературныхъ работъ. Сверхъ того, проникшись симпатіей и къ великороссам^ Костомаров* занялся собираніемъ иѣсенъ саратовскаго края, а нотомъ статястпкой его и изслѣдова- ніемъ «внутренняго быта древней Россіи»; но больше всего внима- нія въ это время удѣлплъ онъ рабогЬ надъ бунТомъ Стеньки Разина, работѣ, для которой Саратовъ, какъ одинъ йзъ центровъ Поволжья, мѣста дЬйствія Разина, былъ виолнѣ удобенъ. Не исчезла въ это время и ранѣе проявленная Костомаровы*йъ привычка лично обозрѣ- вать тѣ псторическія мѣстности, о которыхъ ему приходилось поми­нать въ своихъ работахъ, и онъ объѣздилъ южное Поволжье и Крымъ, какъ во время своего пребыванія въ Ровно и въ Кіевѣ, объѣздилъ тѣ мѣста юго-западнаго края, когорыя чѣмъ нпбудь были отмѣчены въ нсторнческомъ отношеніи. Для историка-художника, какиыъ былъ Костомаровъ, это было существенно важно и давало возможность нровѣрки источниковъ нисьменныхъ. Высочайшій манифестъ, послѣдовавшій послѣ коронаціи Импе­ратора Александра II, освободилъ Костомарова изъ подъ надзора, а еще раньше снято было съ него запрещеніе печатать свои труды; Оставалось до поры до времени въ силѣ только воспреіценіе служить Костомарову по ученой части, но въ 1859 г. и это ограничёніе пало. Петербургскій университета избралъ тогда Костомарова ирофес- соромъ по каѳедрѣ русской исторіи, и вскорѣ онъ быЛъ утвержденъ въ этой должности. Съ этого момента Костомаровъ съ новой силой воодушевился идеей, возбужденной въ немъ вопросомъ о славянской взаимности еще до Саратова, — а именно идеей автономности для различныхъ этнографическихъ группъ, приходящвхъ между собой въ сопрпкосно- веніе, другими словами—идеей федерализма, прпмѣненной къ рус­ской древне-исторической почвѣ (стр. 113—114). Вникая въ смыслъ всего писаннаго затѣмъ Костомаровымъ, нельзя не видѣть, что онъ никогда не вабывалъ этого основнаго взгляда своего на развитіе древне-русской жизни. Но, конечно, наи- болѣе ярко и широко его идеи сказались въ статьяхъ, помѣіценныхъ въ <Основѣ» 1861 года—<0 федеративномъ началѣ древней Руси», <Двѣ русскія народности», «Черты южно-русской исторіи». Статьи эти, по утвержденію Костомарова, были іімъ составлены на оспова- ніи того, что онъ читалъ раньше въ университетѣ, а послѣдняя статья заключала вт. себѣ сплошное историческое повѣствованіе <р- бытій удѣльно-вѣченаго періода въ. южной Руси до татаръ.. Съ не­меющей. яркостьр тр^ же.ііриндццъ а.втоиоинос.ти и федерализм?, выедупаетъ и въ сравнительно бодѣе .прзднихъ работать исторцка— вгь статьѣ <Ид.Чіуіо ез,инодержавія ,в,ъ древней Руси», подвившейся въ 187,0 г. въ «Вѣстн^кѣ Евроиы», и затѣмъ въ «Русской исторіи въ жиіцеописаніяхъ ея главвМщцхъ деятелей». Только широкими воззрѣніями Костомарова можете быть объясненъ огромный кругъ темъ, которыхъ онъ касался, работая и по исторіи Малороссии, и по исторіи Московскаго государства, и по исторіи Йолыпи. Йо эти воззрѣніа, хотя и обосно ванныя строгимъ документальнымъ иЯученіемъ прошлыхъ судебъ, были не­сочувственны многимъ и на Костомарова стали сыпаться укоры въ проведеніи въ современную жизнь идей, не соотвѣтствующнхъ ея говозстанія 1863 г. подверглась статья «Двѣ русскія народности», которую «Русскій Вѣстнвкъ» обозвалъ дааре «позорною? (стр. 121). Возбужденная такимъ образомъ реакционной литературой подозритель­ность относительно Костомарова пошла даже такъ далеко, что вы­ставленную имъ въ спорѣ съ Погодинымъ <о началѣ Руси» литов­скую теорію о ііронсхожденіи Руси подвергли въ литературѣ раз- смотрѣнію чуть не съ точки зрѣнія политической благонадежности (стр. 121). Отъ подобныхъ крввотолковъ, разъ они качались, ничто не спасало Костомарова. Какъ ни тщательно онъ работалъ надъ доку­ментами архивовъ и для свонхъ непосредствепныхъ издавій, и въ качествѣ члена археографической комаиссіи , противники его всегда находили его мнѣнія неосновательными, какъ напр, мнѣ- ніе о Дмитріи Донскомъ и о нѣкоторыхъ дѣятеляхъ Смутной эпохи. Нѣкоторые, какъ, напр., недавно г. Нолевой (статья «Историкъ- идеалистъ» въ Историческіп Вѣстникъ, кн. II), рѣшались и рѣ- шаются утверждать, что затраченнаго Костомаровымъ времени на ознакомленіе съ этой эпохой было недостаточно для того, чтобы составить о ней основательное сужденіе. Они между тЬмъ онускаютъ изъ виду и крайнюю интензивность труда Костомарова, и его изъ ряду вонъ выходящую способность быстраго схвагыванія характерныхъ чертъ вѣка. Притомъ же отъ Костомарова, какъШ отъ и сгори ка-художп ч ка, едка ли всегда можно требовать пол- ной безошибочности вѣ деталяхъ, особенно въ виду того, что брать ему для пзСлѣдованіЙліф')&$й‘ло&' й^ЪВДЬлЬіЙгя ’ собы’пй, а цѣ- лыя эііохи: Оставленіе Костомаровымъ университетской каѳедры въ 1862 г. не было, какъ и8вѣстно, нрекращеніеыъ ;его литературой и учевой деятельности. Не произошло отъ этого и,изцѣнещ(івъ дроэодицыхъ имъ воззрѣніяхъ (стр. 153). ІІредъ нами такимъ образомъ при чтеніи автобіографіи Косто­марова проходить жизнь виолнѣ цѣльная, ненарушенная въ своемъ нормальномъ развитіи даже грубыми ударамц судьбу, жизнь, отданная нелегкому служе^ію наукѣ и интересамъ родной страны ц уже потому самому свободная отъ уирековъ въ эгоизмѣ.. Въ «Литературномъ наслѣдіи» находимъ мы и заыѣчадельцую статью «Семейный быть въ ироизведенія.ѵь южно русскагр народнаго пѣсеннаго творчества». Статья эта вмѣстѣ со статьею «Историческое значеніе южно-русскаго народнаго пѣсеннаго творчества» (<Бесѣда» 1872 г.) и со статьею «Исторія козачества въ памятникахъ южно- руссклго народнаго нѣееннаго творчества» («Рус. Мысль» 1880 и 1883) составляетъ передѣлку магистерской диссертаціи иокойнагр и цр,ед- ставляетъ собою образёцъ блестяща го изслѣдованія южно - русской народной ноэзіи, иричеііъ выводы автора относительно народнаго міровоззрінія не идутъ далѣе предлагаемых!, фактовъ и не иерехо- дягъ въ вѣроятныя гаданія. Названная работа можетъ также служить ирекраснымъ доказательствомъ неизмѣнности вкусовъ и вовзрѣній нашего нсторяка-этнографа, вернувщагося подъ конецъ жизни къ яереработкѣ сюжета, интересоваввдаго его соронъ лѣтъ назадъ.

Похожие:

	Пояснительная записка «Литературное чтение» «Литературное чтение» — комплексный раздел обучения русскому языку, обеспечивающий полноценное литературное образование и формирование...		Проект базовой учебной программы Литературное чтение 1-4 классы общеобразовательных... «Литературное чтение» — комплексный раздел обучения русскому языку, обеспечивающий полноценное литературное образование и формирование...
	Общеобразовательных учебных заведений «Литературное чтение» — комплексный раздел обучения русскому языку, обеспечивающий полноценное литературное образование и формирование...		Iі основная часть Стихо творения
	Примерная рабочая программа курса «Литературное чтение» Литературное чтение — один из основных предметов в обучении младших школьников. Он формирует общеучебный навык чтения и умение		Н. Г. Морозова стилистика и литературное редактирование М 79 Стилистика и литературное редактирование: Учебно-методический комплекс. Ново­сибирск: нгуэу, 2010. 164 с
	Утверждали греческое учебно-литературное яа Въ Москвѣ утверждали греческое учебно-литературное яа- нравленіе ученые греки, въ то же время косвенно служа латии- ской наукѣ и...		Рефератна темуВыдающиеся отечественные историки. Николай Иванович Костомаров
	Реферат на тему Выдающиеся отечественные историки. Николай Иванович Костомаров		Реферат скачан с сайта allreferat wow ua выдающиеся отечественные...